Твои родичи, кто они - сон и туман,
А твой рог боевой - безутешный прибой,
Щитоносец навершья волны, тонкий маг,
Ты охрану несешь над запретной водой.
Кубок славы, приправа к нему - только соль,
То не слезы, а просто жемчужина глаз.
Жемчуг странен как дева, и юный король
В одеяниях белых стоит среди нас.
Ты склонился пред ним, и почти не дыша
Ты следишь за штандартами ясной зари...
Но и лед искушает волну не спеша -
"Отдохни, протяни мне ладони, умри..."
Он был прав, снаряжая ладью на закат.
Не взирая на право и ломкие льды,
Он был прав и прекрасен как солнечный взгляд,
Как глоток золотой родниковой воды.
Что сегодня несем мы? - иль рок на щитах...
(Уходящий от скал не услышит мечей),
Уходящий от слова утратит звезду...
Слушай сагу небес и забытых речей.
Ветер странствий поет ее здесь всегда,-
Щитоносец навершья волны среди нас,
С нами пена, оружье, сказанье, звезда,
Седина парусов и жемчужина глаз.
Призрак туманных скал.
Ты бродишь как тень, как ветер, как сон.
Как кровь раненного зверя медленен твой шаг.
И камни срываются вниз,
И в теснинах рождается эхо.
Легкий бриз приходит от мраморных берегов,
Но ему не осушить уже сухих глаз
Старика в длинном черном плаще,
Что смотрели не мир слишком долго.
Они видят еще и теперь
Лишь стенанья, молчанье и кровь,
Только ребра разрушенных стен,
Где окон переплеты пусты.
Быстрый конь без хозяина дик,
Щит пробитый не станет стеной,
Когда падает мачта, корабль
Обречен быть укрытым волной.
Без эпиграфа строки мои,
Покрывает ущелье мгла,
Место, давшее сон певцу -
Здесь лишь ворох опалой листвы,
Здесь лишь пепел, прах и зола.
Но снова строго лицо,
И чуткое ухо бдит
Мерный тяжелый шаг
Того, кто ныне сокрыт
Тьмой, что простерла крыла
На души, виски и глаза,
А наша дорога легла
К стенам, белокаменным снам
семи врат
К сжавшей зубы охране, смотрящей
бессменно в глубокие темные провалы,
и оттуда ли приходит глухой отклик?
О Гондолин, Гондолин!
Твой старый забытый гость
Словно призрак скитается
в сомкнутых скальных проходах
Его посох стучит по камням,
И в теснинах рождается эхо.
Я видел как рот склонял охотник лукавый
К ушам надменного брата и плел слова,
И тень ложилась крылом на замшелые скалы,
И сойкой в сучьях металось о скрытом молва.
И полоз умный скользил за дубовый корень,
Чтоб лучше слышать повесть о подвиге лет,
О том, что в тайных холлах не быть спокойным, -
Скорби, изменник, ведь короля уж нет.
И бледный надменный витязь сжимал поводья,
И взгляд прозрачный плыл по узору плаща...
Он был удачлив в погоне своей сегодня -
Обрел алмаз, иных сокровищ ища.
Что ж думать, Нолдо, ждет ларец драгоценность.
Бери ее, хоть честью за все заплатив...
Взгляд мастера остр, хоть печален, он видит ценность,
О взор озерный, о стан золотистых ив...
О, дочь соловьиных гнезд, избегай пришельцев,
Пусть умный полоз подскажет тебе исход
О том, как скрывают завесой обманной сердце -
Ведь огненный ангел в конце двоих унесет...
С лицом из стали, и с сомкнутыми руками,
Держащими факел забвенья за рукоять...
И лицами в пепел падут те, кто взыскивал камень.
Взыскующим солнце - в туманных гротах спать.
Так может еще не все расколола клятва?
И что в отреченье своем не коснулись мы?...
Но слышишь шепот - склонился к надменному брату
Лукавый охотник, плетя молчанье зимы.
Дели мой хлеб
На семь частей -
Ты будешь слеп,
А я - ничей,
Дели вино
На весь народ -
Нас примет дно,
Тебя - восход.
Прими же яд
Из брата рук,
Ушел отряд,
Остался - друг.
Взыскуешь рай?-
Но ждет там волк.
Так выбирай -
Честь или долг?
Шальная весть
Туманит свод.
Как душно здесь,
Как пьян народ...
Их взгляды - ртуть,
Их верность - дым.
Дари же путь
Десятерым.
Пройти сквозь строй -
Чисто чело,
И ты герой
И аутло.
И меркнет свет,
Сера земля,
И места нет
Для короля.
Но спущен флаг,
И сомкнут круг.
И ego! - враг,
И aiya! - друг!
ego - прочь (синд.)
aiya - слава (кв.)
ПРЕДАТЕЛЬ
(Даглин в Нарготронде. Квэнта)
Усталые стопы, неровные броды, подталые воды реки,
И ветер-изменник свой плащ над рекой простер...
Как счастлив тот пес, кто холодную воду пьет из его руки,
Но если желаешь тепла, то ищи костер.
Безжалостен сумрак, слепы командиры, и город почти что сед.
К стремнине припасть, и - упасть, я хотел лишь пить...
Потом возвращаться в глухие пещеры, на день как на тысячу лет,
И, бывший наместник, о чем мне с тобой говорить?
Прощенье даровано, будет ли милость погибнуть в его войне,
На поле сраженья довольно одной стрелы...
Но если не он выбирает поле, то будь же силен вдвойне,
Гадая о судьбах по груде пустой золы.
И след от кольца сохранять на пальце как свет золотых камней,
Как воздух морской, как первый забытый восход...
И ветру-изменнику слать полушепотом память сгоревших дней -
Три слога святых, и ответ - он сюда не придет.
Так здравствуйте гости, окна открыты, сложите свои крыла.
Ваш час настает, как иные уходят спать...
Искрящийся яд, переливы металла, по кругу - осколки стекла...
Я тост не придумал, поэтому мне - молчать.
Здесь слижет след мой сумрачный поток
Со спин камней - к тому его неволю
Я, шагом быстрым продвигаясь на восток.
Не отказав предательской луне,
Ловушку ставит мне
Холодный гордовины корень.
Я с древних лет приучен убивать.
Я - тень теней, я скрыт плащом из листьев,
Когда другим пришла пора сказать
"Прощай" последнему лучу,
Я жертву юную ищу,
Скользя сквозь сумрак взглядом дикой рыси.
Вот и она - танцует меж стволов,
Украсив волосы цветами бледной розы,
Я буду ныне ловкий птицелов,
Когда, не воспленясь игрой,
Я в кулаке сожму перо
И пленницы сберу во флягу слезы.
Как томно-девственнен беспечной птицы взгляд,
Как чист прозрачный лен ее одежды...
Добыче сей любой охотник рад.
Не тратя жалкие слова,
Стрелу спускает тетива...
Нет, не моя - чужой засады прежде.
Я в сердце был глупец, позволив быть
Другим сильней и яростней в напоре
Желанья чистого меня убить.
Я в чаре яда распознать не смог,
Прощай же ночь, лицо встречает мох,
Теперь я сам - холодный гордовины корень.
Видишь, как в ночь проникает отблеск костра?
Слышишь, как ветер множит крик лебедей?
Здесь только двое в мерцающей бездне трав -
Воин-Нолдо и гордая дева людей.
Медленным пламенем жилы его пронзит
Взгляда ее серебро, но не взять цветка
Синего с белым, что волей ее лежит
В твердой ладони. А Эльда недвижна рука.
Озеро сумерек не обвенчает вас...
Ввысь не лететь в обручах из увядших роз...
Ему - стены Севера с памятью звездных глаз,
Ей - безнадежная мудрость седых волос.
Как милосердна беспечность незнания прав
Тех, кто прост, и от высших не ждет вестей...
Двое в мерцающей бездне поющих трав -
Двери открыты, но вам не принять гостей.
Ей вместо пира - горечь смертных оков,
Шепот молитв, чтобы жизнь его в риске сберечь.
Ему - быстрокрылая ярость бледных клинков
За каждую дрожь не забытых, не обнятых плеч.
Это ли тот, кто не назван, влил яда в вино,
Атани жизни и веру в свой плен захватив?
Плачь женщина, воин-Нолдо ушел давно,
Гордость твою не поранив, но сердце убив.
Ветер застрял в горле как кость,
Камни и соль на подошвах - еще немного.
Страх и верность говорят тебе - брось,
Брось ее, но сердце,
Сердце вновь принимает эту дорогу.
Под покровом сумерек, под лесным плащом
Ярость путника не видна, и меч его в ножнах,
Когда он крадется - не отпущен, но прощен,
Как старый лис, опасность чувствуя кожей.
Вот и дом - развалины, серый плетень,
Переплет окна не чинен, заросли ступени,
У старого вяза твоя притаилась тень.
Тихо. Только трава шелестит
и вереск целует колени.
Зачем к пустым надеждам и канувшим в реку песням
Подползать, ребрами царапая по корням?
- Домой бы, домой заглянуть, а может, добрые вести
Эти стылые угли в камине для тебя хранят.
Холодна душа, как седая фигура внутри,
Репьи вцепились в одежды, прозрачны руки.
- "Как я ждала тебя, о супруг мой, от зари,
Но верно уж мне не ответят безглазые трупы..."
Стой, воин, сомкни уста и молчи,
Ускользни за порог, в убежище тайны, не веря ей...
Но сердце, сердце приказ отдает, ты кричишь
Имя ее, приговор подписав себе - Эйлинэль!...
Охотник сумрачных лесов,
Певец на глубине зари,
Отмкни души его засов -
Там кровь внутри его, внутри.
О, уберегший звездопад
От ветра и бесправной лжи...
И пес к ноге, и я был рад
Придти к тебе, и расскажи,
Как оставляющий Владык
Блистал уздой и златом шпор,
И я склонился иль поник,
И ради них оставил Кор.
И ныне в сумрачных лесах,
Закрой глаза - увидишь лик
Его сквозь сеть ветвей и прах
Рассвета, или волчий клык.
И будешь пить из серебра,
И будешь нежить в пальцах ртуть,
И нет в руке его добра -
Лишь сокол охраняет путь...
Лет река. Над ней - горящий мост.
Ступишь в воду - время съест тебя,
У колен тысячелетних слез
Пена забурлит, о нас скорбя...
Если нет, то стынущей водой
Ледяной твою обнимет грудь
Память. И полынью, чередой
В кубок каплею за каплей путь
Потечет. Ты не ступил на мост,
Как те семь, обжегшие ступни;
Запредельных серых берегов
Видели мерцание они.
Их глаза и до сих пор горят
Колотою диадемой слов -
Disposessed из рода Короля,
Вне закона, но и вне оков,
Вне любви, вне покрывала сна,
Те, кто с ними - оскорблен, забыт...
Ты туда же - что ж, тогда война
На плечо твое повесит щит.
Так черти же на своем щите
Острокрылые следы огня
И слова девиза - речи тех,
Кто ушел в забвенье до меня.
Тебе больно, значит просто тверд
Стал ты, до взросленья до поры.
И, поверь, вовеки прав тот лорд,
Кто на берегу разжег костры.
Души наши - пепел, и пока
Тех семи не говори имен.
Лучше - леденящая река,
Чем пустая жажда вне времен.
Белый мрамор чеши разбит,
До дна оскудела чаша,
Кто был смелее других - убит,
И крепость разбита наша.
К крови кровь и тьма к темноте,
Долгой была охота,
Крепкими тени ее сетей,
Он мертвый теперь, и кто-то
Один пришел, победитель всех,
Забрать золотые блики,
И грохотал его громкий смех,
Глуша предсмертные крики.
И там ломалось пламя меча,
Дробясь о нагие горы,
А ты ли здесь горевал, крича -
"Будь проклят навеки, Моргот!"
Узкие лица дрожат, как ряд
Щитов, подготовленных к бою,
И словно бы молча теснится отряд
Желающих драться с тобою.
И ты ли страдал и рыдал на камнях
Лицом вниз, но меч из ножен?
И ты ли стоял - хороня и храня
Себя от надежд подложных?
Стреляным ястребом ясная весть
Грудью бьется о камни...
И ты ли искал справедливость здесь -
"Будь проклят призыв твой, Манвэ!"
О, бейся, разбитое сердце мое,
Да будет легко и страшно,
Я с ним ушел, чтобы взять свое,
А дальше - но то ли важно?...
АРАМАН
(к "Возвращению нолдор")
Волны серые - словно ртуть.
Белой пеной - гнев на лице,
Ветер мыслимо ли вернуть,
Даже если он мертв в конце?
Ветер ныне в камнях лежит,
Шишкой в мох сырой он упал,
Разве мыслимо так служить -
Босиком по крошеву скал?
Знаменосца более нет,
И зачем он - в клочьях туман,
Как обрывки шелка. Ответ -
Видишь - знак проклятья и ран.
Кто осмелился бы шутить
На коленях у стылой земли?
Дай же меч, ибо время делить
Честь, бесстрашие и корабли.
Наши помыслы об одном -
Смех глазами своим возвратить.
Воин, пей хмельное вино,
Что услышал я - не забыть.
И в цене ли теперь душа?
Кубок сей расколот и пуст,
Я прошел по нему, спеша
Снять замок с помертвевших уст.
А в ладонях - слезы дождя...
Кто смирен - похоронен вдвойне.
Так люблю я вас, не щадя,
Лорды, братья мои по войне.
АЛКВАЛОНДЭ
(к "Возвращению нолдор")
Слепы алмазные следы
Тех, кто скитается в горах,
Бездушно кружево воды,
А эльда знает тьму и страх.
Умерших истин редкий строй
Застыл седой усмешкой рта...
Что он недосказал тебе -
Ушедший в тайные врата?
А сыновья твои бледны,
Хоть кровь их движется быстрей,
Чем водопад в глуши. Сожрет
Их души клятвы алый змей.
Но шелк и вышивка знамен
Еще светлы, как облака
Беспечных дней, и моряку
Пустой протянута рука...
С твоей ладони горсть сухих надежд
Сметет судьба, как дружбы сор,
Прибоем смытый. Нет
Пути назад, пути вперед
Под арку сводчатую. Лучник ждет,
И в тетиве его дрожит отказ.
Сомненье серых глаз не затемнит.
Дороги пройдены, и пуст
Гранитный зал. И Тирион забыт.
Похищенное сердце далеко
Средь сумрака, и камень твой
В груди не дрогнет перед горестной рукой
Кропящей жемчуг и крыло
Росой войны. Да будет лишь война щедра.
Раскрыты шлюзы гнева, и добра
Не ждите. Митриль тускл,
И жаден меч до отблеска победы.
Искали расплаты и воспоминания света,
Твое исцеление - жалость и жажда пути,
Мы шли на Восток, но забудь и не думай про это,
Врата Алквалондэ - сквозь них ли не должно пройти?
И отдан приказ, и безумие да будет свято,
Так что ты стоишь, ты же слышал, как пели рога?
Кто был эльфом света да станет отныне солдатом,
И будет суровым солдат, увидавший врага.
От Валар не ждать нам совета, как первого хлеба,
Расколота вера, верна лишь твоя прямота...
Отныне мой герб - та звезда, прочертившая небо,
Упавшая в черную ночь боевого щита.
Храни свое сердце от лживых объятий тумана,
Здесь много не видно, да видеть ли все мы должны?
Я правила принял, но часто ль забавиться стану
В пьянящие игры сестры моей юной - войны?
И пали запреты, и наше оружье багряно,
Стальные ряды и стальная отвага в душе...
Так что ж ты стоишь на причале с опущенным взглядом,
Взойди на корабль - ты тоже изгнанник - уже.
Братаются кровью - так значит мы братья отныне,
И с нами победа и радость, хоть я и устал...
А ты смотришь в воду, и в воду бросаешь как имя
Тяжелым размахом из ножен взблеснувший металл.
И падают весла, и штевень стремится к востоку,
Расплата за верность - отчаянье, сумрак и боль...
И ты спросил - "Кто был тот нолдо, благой и жестокий?"
А я отвечал - "То твой избранный ныне король".
ПРОРОЧЕСТВО МАНДОСА
(к "Возвращению нолдор")
Мои руки в крови, я смеюсь, а ты плачешь, ну что же,
Здесь лишь камни, и плети дождя, и отчаянье скал.
Ты не ведал о пасти дороги - зачем ты идешь?
Нет, я видел в широких зрачках - ты заранее знал.
Ты мудрее меня, и в прозренье ты знал обо всем,
Но не время для слез, стисни зубы, смотри - на холме
Неподвижен судья, чья фигура сокрыта плащом,
Чье лицо как знаменье, а взор - словно пламя во тьме.
Он бессмертен как мы, но бессмертью бывает предел,
Он же - каменщик дома, чьи стены - седые века.
Подними же глаза, если этого ты не хотел.
Меч недвижен, лишь только когда онемела рука
И в провале колодца безумия смех мой иссяк,
Ты стоишь как преступник, а я же стою как мертвец...
Но довольно, опомнись, в Эндоре нас ждет еще Враг.
Это Валар нам что ли рекут беспредельный конец?
Или может быть речь, что сейчас тяжелее потерь
Нам с тобою на души бедой предрассветной легла?
Так мы все же уходим в изгнания льдистую дверь,
Так мы будим убиты, как нолдор, как мстители зла.
ДАГОР-НУИН-ГИЛИАТ (I)
(Feanor)
Пронзенным копьем не лежать в земле,
Ты станешь одним из тех,
Кто пил из рога дорог во мгле
Боль славы и сладкий смех.
Ты станешь безумцем с сияньем зла
На гранях стального клинка...
Тропа твоя не легка, не светла,
Но верно лишь - коротка.
Битва под Звездами - песен нет
Ныне они далеки...
Гром и и яд, и грозят тебе
Оскаленных скал клыки.
Не вам судить, был ли нолдо глупец,
Приветствует меч ладонь.
Как плавится в пламени мягкий свинец,
Огонь побеждает огонь.
Тонких губ усмешка седа,
Черные пряди в пыли...
Раны горьки и странна вода,
А мы так поздно пришли.
Серому пеплу не плыть по волнам,
Хотя бы он был и готов...
Сгоревшему в снах не увидеть дна
В беззлобье сказанных слов.
Ушедшему к Намо не взять пути
К тому, что осталось здесь...
А звездному ветру теперь нести
Неистовой истины весть.
ДАГОР-НУИН-ГИЛИАТ (II)
(Singamar to Feanor)
Не смейте писать его имя на серых камнях -
Ведь после сраженья ладони не слишком чисты
У грезящих золотом славы в запретных краях,
У пьющих вино откровений его прямоты.
Мы прямы как копья, но пьяны уже от тоски,
В цветах и в оружье, и я перед вами - немой,
Хоть я не касался губами холодной руки,
Окольным забытым путем пробираясь домой.
С безликими песнями по бесконечности скал,
По стертым горам, по ущельям сгоревшей страны,
Где я своих рифм безнадежность беспечно сменял
На черную сталь поцелуев грядущей войны.
Так кончено пиршество, время отправиться спать,
Я ж буду сидеть, на копье опираясь плечом,
Во сне улыбаясь Врагу, чтоб наутро предать
Себя и его в руки ангела с белым мечом.
Руки пахнут пожаром,
Ветер несет по пятам
Дым и чад, и забвение всем
Тем, кто остался там,
Так не смотри же на горизонт,
Что застилает смоль,-
Земли, прекрасней которых нет -
Где умер твой король.
Но я стоял и смотрел туда,
Где шевелилась мгла,
Где у прибрежных вскипающих вод
Пылью металась зола,
И от цепи отраженных огней
Было уже горячо...
Но мой вождь подошел ко мне,
Руку кладя на плечо.
"Знай, откровенье костра - это свет,
Знай - сожжены мосты.
Если в душе откровенья нет,
Будешь сожженным - ты,
Ты же свой меч отковал затем,
Чтоб убивать врага.
Так позабудь об оставленных тех
Древних немых берегах."
Мне было больно смотреть в его
Бешеные глаза.
"Если ты верен - иди со мной",-
Так он тогда сказал.
Страстью бездумной и полуслепой,
Чаяньем новых войн,
Этой холодной и ровной звездой
Я остаюсь с тобой.
Не осуди, и не будешь сам...
Впрочем, уже судил.
А ненавидит всегда сильней
Тот, кто сильней любил,
И в погребальный костер короля
Брошен его народ.
Кто тетиву натянул в прицел -
Долго теперь не ждет.
Огненной пастью возьмет война
Память далеких стен.
Брат мой, мои и твои имена
Станут ценой измен,
Кончено время и мрак расколот
Ужасом ярких глаз...
Вот и пришли в эти земли нолдор -
Бойтесь отныне нас!
Разоренные гроты, ветер с моря
И тихий чаячий стон...
Ждущий с моря погоды - глупец,
Беззащитный вдвойне...
Кто же думает здесь обо мне,
Кто позвал меня с моря?
Может, горе мое растворится
В прибрежной волне...
Я как камни, как гальку собрал
Имена тех, кто рядом
Плыл со мной на закат,
И из гальки построил дворец...
Только жадное море одно за другим
Забрало их,
Чтоб на головы им возложить
Свой песочный венец...
Чем прогневал я ветер,
Когда отыскал дом-шалаш...
Травяное жилище из дерна и ковыля...
Знаешь, нолдо-моряк - это странно,
А более страшно.
Я давно морестранник
Без родины и корабля.
И разрушен мой галечный замок,
На сером песке - снег...
Это чаячьи перья,
Здесь нет никого, кроме них...
Улмо, вод покровитель, послал
И оставил печаль мне,
Словно пенный клочок,
Обрамивший сверкающий риф...
В длинном фьорде туман,
В длинном фьорде ни звука, ни рога...
На пороге заката я ждал,
И молчала земля.
Чей там медленный шаг,
Чья там тень - человека иль бога?
Кто там ходит по скалам
С мечом моего короля?...
Когда на границы твоей страны
Ложится седой туман,
И стены ущелья уже темны
До каменных горных ран.
Забудь о печали своей - смотри,
Как ясен огонь у нас...
Нам стража полночная до зари,
Бденье несомкнутых глаз.
Нам только песни твоей предел
Позволит взгляд опустить,
Так пой ее - ты давно хотел
Сказать - о чем не забыть.
О тех друзьях, что уже ушли
В чертоги немых камней
За звезды -те, что сияли - три
В блаженстве иссякших дней.
За речь безумца и короля,
Смешенье горящих фраз...
На серое ложе ждала земля,
Что, верно, возьмет и нас,
За высокомерие и за боль
Отмеряны жизни их,
Так что же делать - ведь твой король
Уже не среди живых.
И в честь его имени чертополох
Сгорит на костре опять,
И ворон садится на мокрый мох
Голую землю клевать.
И холоден гордый скальный простор -
Ложится туман седой,
На Аглон суровый, на память гор,
А с севера тянет бедой...
ЛОВЧИЙ СГОРЕВШЕГО ДЕРНА
(to Curufin)
Лебедь летит на юг,
На крыльях его смерть,
Глаза его холодны,
В когтях - стальное копье,
Надежда моя жива,
Пока я могу смотреть,
Как тонет в каменных льдах
Светлое имя твое.
Ко мне придет человек
В плаще из седого мха,
В лицом, полускрытым травой,
С разбитым в бою мечом.
Он будет мне кровный брат,
Чтоб стыла моя рука,
Отмерившая яд
Иль легшая на плечо.
И будет скакать олень,
Спасая златой огонь,
В груди его - десять ран,
В руке моей - десять стрел,
Упавшая вниз звезда
Колет мою ладонь,
Я выйти хотел на свет,
Да верно уж не успел.
Я только застал в лесу
Безлуние серых чащ,
А после увидел птиц -
Охотников среди сна.
И места себе искал -
Соткать предрассветный плач,
Я скорби хотел испить,
Но вдруг забыл имена...
Стоящий один да будет горд,
Ибо славы ему не найти.
Ночь или совесть,
Добро или лед
Не заступят ему пути.
Да не смеет никто указать ему путь,
Дать ночлега, еды и питья,
Ибо брата волков поражает взгляд
Хольдов стен и рабов бытия.
Стоящий один да будет смел,
Ибо смех не покинет уста.
Вергельд или нежность,
Хула или песнь
Упадут у его щита.
Не сражайся с судьбой, снаряжая корабль
На закат, он для странствий закрыт.
Ты умрешь, пропадешь, а знамена и штевень
Станут сокровищем рыб.
Стоящий один да будет согрет,
Но охрана стоит у плеча.
Вино или помощь,
Дрова или хлеб -
Их уже не добыть без меча.
Кто костер разожжет, кто утешит печаль -
Тот споткнется у медных ворот.
Кто-то скажет "Злодей", кто-то скажет "Как жаль,
Вот он сделал неправильный ход".
Стоящий один да будет тверд
Как скала или брата рука.
Огонь или плач,
Желтизна или зло
Не коснутся его клинка...
Так взойди же на холм, с него видно окрест
Плащ хребта и потоки земли,
Поднимись и достойно прими их всех -
Ведь они за тобой и пришли.
Их глаза холодны, а объятья подобны ветрам,
Самый младший из них всех прекрасней, он держит копье,
Что сияет на солнце как солнце неведомых стран,
Проникая меж ребер, достанет им сердце твое.
Так дерись как безумец, как воин легенды, как бог.
На высокой дороге оставшись, пройдя до конца,
Ты увидишь здесь все, что ты сделал, и все, что не смог,
И прозрачные слезы падут с ледяного лица.
Границы Дориата. Темный лес. Сплетение ветвей.
Добиться правды ты хотел - о правде плачь.
Цена отваги - эльфов кровь и дружба прежних дней,
Я - копьеносец лорда своего. Труби, трубач.
Отныне право пасть - твое, на грудь седой зимы,
Она пришла сюда одна, засыпав все следы.
Один белее снега был, другой - темнее тьмы,
И он сказал - "Смотри, сияет в ней огонь святой звезды".
Один стоял со знаменем, другой смотрел и ждал,
И блики света освещали узкий меч лица,
И бедные глаза мои он льдом стальным пронзил,
А бледная его краса уже ждала конца.
Забудь о знании - готовь к войне эльфийский меч,
Теперь не время мудрецов, а время пасть...
Один стоял, сомкнув уста, другой сказал нам речь,
Священный ужас был в словах его, и, верно, власть.
Горел костер, метался отблеск на конце копья,
И мастер слова и клинка знамение ковал...
Так надо эльфов убивать, таких же, как и я?..
А он ответил - "Я на это никого не звал".
О, ясный свет, тебе теперь не сохранить меня,
Я сделал шаг, я щит к щиту стоял среди...
Я - копьеносец лорда своего, огонь огня.
Границы Дориата. Темный лес. Войди в него. Войди.
Заповедный огонь из рук на землю пролей,
Чтоб деревья узнать, чтобы в сумраке видеть листву.
И себя не жалеть, как других - никого не жалей,
Ибо вести пришли о том, как другие живут.
В блеклом галворне ищешь забвения - пропусти
Сквозь прозрачные пальцы тяжкое бремя кос,
А лес темен, и в темной чаще скрыты пути,
И двенадцать дней не видно отблеска звезд.
Но не тусклого света, не лунного блика искал,
Сжав рукою ладони друга или врага...
Это фыркает пламя в камине, сломан бокал,
Это вырос сзади безмолвной тенью слуга...
Пусть уйдет он, пускай оставит по знаку рук
Эту низкую залу и юношу в черном в ней.
Кто-то сможет сегодня войти в начерченный круг,
Кто-то сможет завтра на Запад послать коней...
Запад, Запад - надменный профиль высоких гор,
И сияющий город во славе, и зелень трав...
Белой Леди одежды мерцают, и тот разговор
Кто-то помнит вечно, лишь сердце свое сдержав.
Кто-то, взор опустив и скрыв капюшоном лицо,
Заповедный огонь из рук на землю прольет,
Кто-то светит пламенем в центр через кольцо,
Кто-то вязь заклятья в песне тайной поет...
Замкнись в себе, и жди до конца,
Что знал - еще не забыл,
Кто - раб без оков, кто - принц без венца,
Кто - сын без имени - был...
Кто просто храним священной росой,
Умывшись, встает, и без
Печали и страха, простой и босой,
Взирает на мокрый лес.
Кто скрылся от матери меж корней,
Чтоб молча следить, как она
Пришла - и трава смеялась за ней -
Будить дитя ото сна.
Кто сделал из ивовой трости лук
И связку смоленых стрел,
Кто вышел в траве по плечи на луг -
Чтоб петь, но пока не сумел.
Кто в щели кузни тайно смотрел
Как делает мастер меч,
Кто слишком рано волю имел
Держать перед слабым речь.
Кто в скрытых мыслях обрел ответ
О том, что он, верно, прав...
Кто родич мраку - того и нет
В тумане ночных дубрав...
Так вот же и песня твоя о тысяче дел
Прольется под ноги серебряным бродом реки,
И пойманы судьбы и время - того ж и хотел -
В заклятом кольце на среднем пальце руки,
Безумец, в безумии - зло, и теперь - не до сна,
Направляющий сталь острее ее самой...
А золото в небе - возьми - и достигнешь дна,
А лорд на холме - и ты перед ним - немой...
... Да будет страдающий - слеп,
Да будет бесстрастным - судья,
И роскошью первых побед
Там был зачарован не я,
И крылья из черной слюды
Сломав, он смотрел на восток
Из пропасти узкой, как дым,
А дым уносил ветерок...
Грозовое небо щетинится тысячью стрел,
И тысяча их - в запрокинутое лицо
Вопьется, а ты ли, этого ты ли хотел,
Дерзая поднять свой взгляд от земли,
И всадники мести тают вдали,
И скалятся звезды клыками свирепых псов.
И черные травы горят над черной землей,
И кто-то погиб, а кто-то еще не забыт,
И счастье твое, это счастье - окончить бой,
Как будто ты был победителем всех
Грехов твоих, верно был близок успех,
Но первый из ангелов в свете своем сгорит.
Ломай свои крылья (а струны у арфы - из жил)
У жертвенника, а дорога длинна и трудна,
И будто был прав тот, кто умер, бесчестен - кто жил,
И дерево света убито копьем,
И плавится бедное сердце мое,
И канет в безумие, силясь достигнуть дна.
Хвала же павшему в этом последнем бою
На Западе Мира, и флейту мою и меч
Я брату по крови в владение ныне даю,
Чтоб крепко стоял он у каменных врат,
Замкни свои губы в молчанье, солдат,
А мне - до боли в зрачках в эту бездну смотреть.
Тихие грезы у озера сна...
Легкая сеть полутемного льна;
Дева как призрак, а юноша - снег
Об руку берегом бродят вовек.
Ты не вернешься таким же, как был,
Лодка в сиянии - лебедь уплыл.
Кто-то хранит этот сумрачный лес,
Кто-то в молчании сходит с небес...
Айа! - оденься в блистательный шелк,
Слава деяньям того, кто дошел,
Слава победе и блеклой волне,
Слава звезде, что сияет над ней.
Так почему же - ладони у глаз,
И почему этот скорбен рассказ?
Двое сражались спиною к спине -
Павшему - слава - в светлейшей войне.
Им не дано ни уснуть, ни допеть,
Дева - как солнце, а юноша - смерть...
Слава полям, где кружит воронье,
Слава их клятве, забравшей свое.
СТРАНСТВИЯ КЮНЕГРИМА
(Баллада)
Стрелы забыты - олень златой
Мох обронил с камней.
Следом по следу - в овраг крутой
Странник счастливых дней.
Там, где в горах не пройти двоим -
Духи сей путь хранят...
Едет охотник Кюнегрим,
Шпорой дразня коня.
Белый цветок на щите его,
Меч как рассветный блик,
Говор ведать его мастерство -
Лис и совиный крик,
Танец медведя и стон журавлей,
Клык кабана и шаг
Легкой косули и голос орла
В серо-стальных небесах.
Светлых одежд плетеный шелк,
Алой каймы торжество,
И ни один еще не ушел
Зверь от погонь его...
Может быть там за холмом огонь,
Может быть нет - постой,
Кто быстрей - охотника конь
Или олень златой?
Следом по следу - вперед и вверх
По переломам скал,
Гон до рассвета утеха тех,
Кто смел и не устал.
Слушай же, доблестный Кюнегрим -
Нет здесь пути назад.
Ночь закрывает своим седым
Пеплом твои глаза.
Сомкнуты стены - дороги нет,
Как здесь ущелья злы.
Цепкие когти остры камней,
Скользки бока горы.
Конь оступился - и перевал
Оползнем зашептал.
Будто мятежник к жизни призвал
Длинные цепи скал.
Чей это смех - может эха боль,
Или в мерцанье звезд
Узкая прорезь лица и смоль
Длинных прямых волос.
Следом по следу пришел Кюнегрим -
Но не того искал -
В серых доспехах стоял перед ним
Демон гранитных скал.
Губы без крови, без мира взор,
Бледные блики лат.
Ратник у стен полутемных гор
Сумрачен и крылат.
"Кто ты таков - ангел или бес,
Или же кто-то еще?
Воин пернатый - тень с небес
С тенью скалы за плечом?"
"Я здесь хозяин, я страж горы,
Стой и покинь седло.
Я повелитель безумств и мглы,
Я - Facensearo.
Мой же слуга - верен или слеп,
Выполнил он приказ.
Если пришел ты к моей горе,
Значит, в моих руках.
Жертва, за коей ты ныне шел,
Право, была не простой.
Следом по следу тебя привел
К смерти олень златой.
Или - скажи - может цену за жизнь -
Вергельд - отдашь ты мне,
Если еще ты желаешь быть
Дома в родной стране".
"Рад заплатить я, - сказал Кюнегрим,-
Сотней витых колец.
Яркие камни - гномьи труды,
Я положу в ларец.
И ожерелий - одно или сто -
Я б для тебя сыскал..."
Но усмехнулся холодным ртом
Демон гранитных скал.
"Что мне сокровища - право, прах
Злато и медь для меня.
Знаю, струится в твоих руках
Влага живого огня.
Если вольешь мне ее в уста,
Сам перед тем пригубя,
Братом моим пожелаешь стать -
Я отпущу тебя.
Родича, знаю, ты станешь ценить
Более, чем серебро.
Буду дороже тебе, чем алмаз
Я, Facensearo".
"Что ж, я готов,- произнес Кюнегрим,-
Коль не забыта честь,
Мною ты будешь - клянусь - любим,
А твоим недругам - месть".
Капля за каплей - магии круг,
Нож свой охотник взял.
Пальцев тепло коснулось рук
Демона диких скал.
"Что ж, Facensearo, кровный брат,
Что ты ответишь мне.
Голос твой слышать я буду рад
Ныне в любой стране".
Тронул каменные уста
Холод усмешки стальной,
Мрамор руки положив на сталь
Дух говорил ледяной:
"Там где черты искажает тень
Сотней кривых личин,
Честь и добро будут как враги
Биться, подняв мечи.
Там, где обрушиться мост скорбей,
Там, где родится зло,
Призраком ветра приду к тебе
Я, Facensearo.
Так вместе нам до краев земли
Мерять дорожный прах,
Жечь белоснежные корабли,
Или стоять в снегах,
Взыскивать свет или ложь родить,
Пить ли из чаши мед,
Лиги ли мерные бороздить
Серо-холодных вод.
Строить ли замки в пределах гор,
Иль разводить коней...
Станешь ты лордом, а я с тех пор
Буду тенью твоей.
Тенью безумия, тенью зла,
И не коснется вновь
Крошева каменного стекла
Ныне пролитая кровь.
Так вот твой путь - уезжай сейчас,
Вновь поднимись в седло.
Помни, ждет нашей встречи час
Брат Facensearo.
Нет Кюнегрима, лишь следы
Конских стальных подков.
Северный ветер скликает ряды
Ратников-облаков.
Небо расколото, Запад - прах,
Утром не рассвело.
Каменным эхом дробится в горах
Смех Facensearo.
(Кюнегрим и Facensearo - древнеанглийские имена Кэлегорма и Куруфина)
О, темный, темный ветер, где искать
Благих дорог в тот чудотворный сад?
Охрана вечная стоит по берегам,
Блестит оружие, и острый взгляд
Их стережет тропу, и нам
Стоять у переправы...
Скажи, о белая вода, зачем
Так плачет чайка, к ветру льнет крылом,
Как будто кто-то заплутал во тьме,
Как будто кто-то ищет друга дом
У фьордов моря. Но зиме
Идти на острова. И нет дорог.
И нет почти что ничего. Кто мудрых ждал
Советов, или просто песен их -
Тот вечный ветер будет умолять
О горестях или путях своих,
И на коленях, у скалы, один,
С опущенным лицом...
Я видел там
Всех бледных странников, и копий их
Замерзший блик у ног, давно минувший миг,
Легенды древней пыль. Народ
Алмазных граней, светлых снов,
И страшной клятвы тень
Крылами в золотой песок упала.
Я - ваш сын.
Зачем еще искать
Путей вниз
на уступы,
на бесстрастный лед
Где узкие следы
Лишь только зверь бегущий углядит,
Лишь только ветер вечный занесет.
А кто-то ждал надежду впереди,
А кто-то по глухим путям пройдет.
В Срединных Землях - ночь...