...Муж мой...

...Сын мой...

Слова - как капли на серебряном блюде: падают и разбиваются звенящими осколками.

Муж мой...

Сын мой...

В Валмаре много света и радости, но проходит по Валмару Индис - и радость огибает ее, как огибает тело поток воды. Поет Индис - никто не может подхватить ее песню: странного этого строя никто не может понять. А любить для Индис - единую пить, неделимую, золотую и горькую чашу.

Сын мой...

Муж мой...

- Amme, amme! - слышу я часто, но никто не скажет мне "melisse"; в лоб целуют меня, и руки целуют мои, но никто не поцелует ни глаз моих, ни уст моих; тихи покои мои, и пусто ложе мое. Недолго была я счастлива с супругом своим и властителем - только и успела: в пятерых отлить память о белом теле, о дивном лице, о возлюбленном духе его. Пятеро звали меня матерью в былое время - четверо зовут меня так теперь. И звенит, звенит серебряная капель, и разбиваются слова осколками, и падают, падают снова и снова - что еще остается мне в череде долгих веков?

Муж мой...

Сын мой...

Где ныне муж мой?

Сказали мне: иди, убит возлюбленный твой, ступай, попрощайся с ним. Страшно стало мне. Беда случилась в Форменосе, подумала я, помощь нужна супругу моему. И я пришла, и что же? - нет возлюбленного моего; холодно лицо его, искалечено тело его. Видно было ему оставаться так; и покинул он тело свое. Кто искалечил его? "Мелькор - Черный Враг", - сказали мне. За что? "Не побоялся Финве ярости Врага, встал на пути его, дабы защитить, охранить творения сына своего", - ответили мне.

И тело его зарыли в землю. Но то, что зарывали, не было - им. И плакал Феанаро, а я все хотела подойти и сказать: что ты плачешь здесь, ведь это не отца твоего зарыли, а только покинутую оболочку, только изуродованный облик его. А отец твой, сам Финве, супруг и возлюбленный мой - где он ныне?

Шумит Тирион, и неистовый Феанаро - ныне владетель сердец. И покидают Нолдор свой город, а среди них - сыновья мои, и сыновья сыновей моих...

- Инголдо, Инголдо-Финве, ты, в ком, словно в зеркале, отразился облик отца твоего - зачем ты уходишь? Зачем ты меня покидаешь?

Темно-каштановые, почти черные, локоны - Инголдо-Финве, Нолофинве, Финголфин - дитя Финве... Дитя мое...

- Это судьба, мама...

- Ты вернешься?

- Я вернусь...

Много слез пролито в Тирионе.

- Истарниэ, милая, темно сердце мое. Что говорит тебе твое сердце, твой вещий дар? Вернутся они?

- Не вернутся они...

Нет в Амане матери, у которой было бы больше детей, чем у Истарниэ - Нерданэль, супруги Феанаро. Семерых сыновей принесла она своему возлюбленному. И все семеро последовали за своим неистовым отцом, и семижды боль разлуки пронзила сердце Истарниэ. Лживый призрак надежды не затуманит ей глаза.

- Мама, я не хочу идти...

- Останься, сын! Останься хоть ты со мной! Нерданэль сказала - возврата нет!

- Я должен, мама.

Для Инголдо-Финве это - судьба. "Я должен", - говорит Ингалауре. Волосы твои - чистое золото, лишь серыми глазами, задумчивыми и ясными, напоминаешь ты отца своего.

- Там мой народ... Мои дети...

У ворот опустевшего Тириона оседает поднятая пыль. Что с того, что эта пыль - алмазная? Так же суха она, и так же раздирает горло, как обычная пыль позабытых дорог Средиземья.

...Сын мой...

...Муж мой...

- Госпожа моя, всесветлая, величайшая из Королев, что пришли на Арду до начала всего - ответь мне, где муж мой?

Ясный шепот звезд:

- В Чертогах Ожидания, куда призывает Намо бездомные души.

- Как случилось, что душа его стала бездомной? Разве не пребывают велением Эру в нерушимом союзе душа и тело Эльда до конца Арды?

Дрожат звездные лучи:

- Индис, Индис, ты так чиста, так далека ото всех Искажений, что, должно быть, не поймешь... Но вспомни, разве не из-за разлуки души Мириэль с ее телом ты стала супругою Финве?

- Но Мириэль желала этой разлуки! Разве хотел ее повелитель и возлюбленный мой? - и страха нет перед велением Варды, а есть только одно: желание понять.

- Не хотел. Ибо силен был, и многое возлюбил он в этой земле. И никто не стал бы насильно разлучать его душу с телом. Никто - кроме того, кого старший сын Финве назвал Черным Врагом.

- Неужели один Черный Враг сильнее всех Валар?

- Даже в мыслях так не говори!

- Почему же Валар не спешат восстановить то, что он разрушил? Спасти того, кого он погубил? Почему злодеяние его моим горем звенит в живой Песни Амана?

Дрожат звездные лучи, но не слышно в них голоса Владычицы.
 

- Сестра моя, сядь у очага, выпей сладкого вина, отдохни, порадуйся песне нашей.

В голубых глазах его навеки отразилось небо Амана, а может быть, воды Куйвиэнен плещут в глубине этих глаз. Поток золотых волос льется, подобно солнечным лучам в часы, когда Анар приближается к Аману.

- Брат мой, ты мудр, и Владыки Мира благодатью своей почтили тебя. Тоска и тревога в сердце моем, помоги мне.

Первейший из первых - Король всех Эльдар, Ингвэ, мой брат. Полон светом и песнями дом его, золото и лазурь мешаются в руках его, и смеются в сияющем Валмаре беззаботные дети его.

...Сын мой...

...Муж мой...

- Брат, ныне вопросила я Владычицу Варду: почему не исправлено злодеяние Мелькора? Почему не вернут дыхания возлюбленному моему, супругу моему? И она не дала мне ответа.

Молчит Ингвэ, и лишь, обнимая меня за плечи, смотрит на огонь в камине. Но пламя камина не отражается в его глазах...
 

Этой новости - нет страшнее: ушедшие Нолдор пролили кровь Телери, родичей своих. И проклят стал путь их, и нет возвращения им в земли Аман - лишь после смерти, в тоску бесслезную, в Чертоги Ожидания...

...Сын мой...

- Мама!

Лучик света засиял передо мною: то - золотые волосы Ингалауре. Один все-таки вернулся, один из любимых моих... а что же Финголфин?

- Ушел.

Ушел - и унес на себе проклятье... А как же ты?

- Я не обнажал меча, мама. Мои дети - по крови наполовину Телери... как я мог?

- А где же они?

- Ушли. Слишком многие из моего народа хотели уйти...

- Кто же повел их?

- Финарато. Финарато и... Артанис.

И ожил Тирион. И корона Финве пришлась впору его младшему сыну...
 

- Ауле-Кузнец, ты, кто назвал когда-то Нолдор своим народом, ты, кто учил их красоте созидания и утолял их жажду знаний - ответь: где Финве? Где Король Нолдор? Где любимый мой?

Мягок взгляд Ауле, хотя руки его - тверже стали:

- Он ушел в Чертоги Ожидания, призванный Мандосом, когда рука Мелькора сразила его тело.

- Но чего же ждет он? И чего ждете вы? Разве был Финве сподручным Мелькора в делах или думах своих?

- Нет, Индис из Ваньар!

- Почему же бездомной пребывает душа его? Или для тела его не будет приюта? Дворец в Тирионе ждет его, и я на ложе своем приму его, и Арафинве, его сын, с радостью склонится перед отцом и королем своим!

И Ауле опускает голову:

- Индис, Индис Ясная, горе твое велико, но я не властен говорить с тобой о надежде - или об утешении. В детях же своих, может быть, найдешь ты его?

...Сын мой...

... ...

...В детях? Дочери мои радуют меня - ибо мало похожи они на отца. Вот только волосы их темней, чем мои. Помню, как радовалась я этому. А нашу первую дочь мы назвали Финдис, и имя это казалось мне залогом нерушимого союза.

А стало его тенью...
 

- Владыка Намо, Провозвестник Судеб, Хозяин и Хранитель Чертогов Ожидания, ты, чьи уста - врата Рока, ответь мне: где Финве?

Ни одна черта не дрогнула на прекрасном лице Судии.

- Не вернется Финве из Чертогов Ожидания. Так велит Справедливость.

- Намо, я плохо знаю слова из языка Валар... Что такое Справедливость?

- То, что судит свершивших и свершенное, то, что устанавливает для воли и желаний такие законы, чтобы зло, свершаемое в мире, было наименьшим или несло наименьшие последствия.

- Но какое зло совершил мой возлюбленный, что Справедливость приговорила его так жестоко?

- Индис Ясная, ты не знаешь зла, что несет с собой Искаженная Арда... хоть через тебя также пролилось оно в Аман. Ибо если бы Финве сдержал желания духа и тела своего, много меньше зла пришло бы в мир.

- Но он ведь не хотел никакого зла!

- Да, не хотел. Но Справедливость смотрит лишь на то, что есть - или забыла ты мое имя? (* 1)

- Я помню... Но разве Справедливости не ведома жалость?

Нет гнева в голосе Судии:

- Кого жалеешь ты? Финве, обреченного томиться без тела, не могущего познать радость творчества и любви? Себя - бесплодно тоскующую, как почва, не орошаемая дождем? Мириэль, твердившую, что жизнь ей во веки веков не нужна, а потом возжелавшую тела? Феанаро, которому так и не досталось даже крупицы материнской ласки? Говори!

- Финве я жалею больше всех. Ибо я люблю его.

- Ты пришла в чужой дом, Индис. Ты построила свое счастье на обломках другого. Никто не осуждает тебя, но ты не должна жаловаться, что непрочным оказалось счастье, стоявшее на такой основе. Ступай и подумай о том, что у тебя есть. А для Финве свой путь в Драме Эру. Ступай, Индис, Жаворонок Валмара.
 

Разве жаворонки плачут о погибших супругах?

Никто в Валмаре не знает, что такое терять любимых. Только я. Много в Валмаре света и радости, и кружусь я в дивном танце, надеясь ненадолго забыть о тех, кого нет со мной - но в лучах света видится мне взгляд Финве, в звуках музыки слышится голос Финголфина.
 

...Сын мой...

...Муж мой...

Нет мне покоя в Валмаре, нет радости в Тирионе. Далеко на запад, где дороги теряются в густой траве, а листва на деревьях темна и почти не шуршит, пришла я. На берегу крохотного озера, где растут белые и золотые цветы, лежит моя тень. Как тихо...

...Сын мой...

...Муж мой...

- Ты что-то потеряла, Индис... - голос словно споткнулся, - жена Финве?

В сиянии серебряных волос, с темным убором на голове - как будто змея поднимается из серебряной травы - стремительная, собранная, стоит передо мной Мириэль Сериндэ.

"Разве бездомные fear бродят по Аману?"

- Я не бездомная. Я - Фириэль. (* 2)

"Ты пришла оттуда, где томится Финве... в ожидании и без надежды..."

- Я покинула дом Владычицы Вайре, - говорит Мириэль, - для того, чтобы обратиться к тебе от имени и по поручению Финве.

Почему-то сердце мое сковано ужасом.

Она говорит - так безжалостно сверкает на солнце ледяная вершина Таниквэтиль:

- Финве просит у тебя прощения. Он признал вину перед нами... и наказал мне передать тебе, что ты свободна, ибо до конца Арды не покинет он Чертогов Мандоса. Так заплатил он за то, чтобы я, Мириэль Сериндэ, могла вернуться к жизни и созиданию.

Молчание.

Наконец она говорит:

- Теперь мое поручение выполнено. Ты хочешь что-то спросить, Индис, сестра Ингвэ?

Слова через горло идут с трудом:

- Как... свободна? Мне не нужна эта свобода. Я жена его, он - единственный возлюбленный мой...

- Индис, если бы ты была его единственной возлюбленной... - голос Сериндэ немного потеплел. И она повернулась, кивнув мне и собираясь уходить, но я окликнула ее:

- Постой. Значит, Финве остался там для того, чтобы ты - вернулась?

- Он пожелал того.

"Теперь ты, должно быть, возненавидишь меня?"

"Нет, Мириэль. Его жизнь стала твоей жизнью - как я могу тебя ненавидеть? Я люблю тебя."

- Послушай, Фириэль. Если ты захочешь когда-либо покинуть дом Вайре, и в земле Эльдар не будешь знать, куда идти - у Индис всегда найдется для тебя кров и привет.

- Вряд ли когда-нибудь мне понадобится кров в землях Эльдар. И все равно - благодарю тебя.

...Белые и золотые цветы качались, превращая время в вечность...
 

В Тирионе - нежданная радость: Финарато, старший сын Ингалауре, вернулся домой. Вернулся из Чертогов Ожидания, прощенный Валар. Я не приходила, не беспокоила его. Но однажды сердце позвало меня, и я пришла в Тирион, и узнала о готовящейся свадьбе Финарато и Амариэ. Приглашение мне отправили, но оно не застало меня.

...Финарато изменился. Появилось в нем что-то странное... то же самое увидела я в Мириэль. То ли это память о чем-то, то ли, умирая, познаешь некую новую истину...

А Ингалауре сообщил мне о смерти Инголдо, Инголдо-Финве, Нолофинве.

...Сын мой...

... ...

Из всех сыновей Финве Финголфин был более всех похож на него. Судьба не щадит образ Финве. И я не спрашиваю о его судьбе... Я узнаю ее... со временем...
 

Поет Индис - никто не может подхватить ее песню: странного этого строя никто не может понять. А любить для Индис - единую пить, неделимую, золотую и горькую чашу.

... ...

... ...

1. Namo - Судия; от na - "есть" ("быть" 3 л. ед.ч.)(Q)

2. Firiel - та, что умирала (Q)

 

Эйлиан      архив      на главную